В День работников телевидения ведущий «Ники ТВ» Павел Вепринцев рассказал «АиФ», какие эмоции испытывает, когда снятые на коленке ролики блогеров собирают в разы больше просмотров, чем его программа «Новости», и как он прославился на YouTube.
София Чернышёва, «АиФ-Калуга»: Павел, мне попадался в Интернете видеоролик, где вы крайне эмоционально говорите, что «плевать хотели» на новости, которые выпускаете. Что предшествовало столь пылкому высказыванию?
– Очевидно, выпуск шёл в записи. Как этот фрагмент просочился в Интернет?
– Если приглядеться, видно, что это смонтированный ролик. Сделал его мой коллега, который работает режиссёром монтажа программы «Следствие вели» с Каневским, Саша Ярославцев. Он монтировал чисто для служебного пользования, запись лежала во внутренней сетке, кто её оттуда забрал и почему – до сих пор неизвестно.
Стыдно мне или нет? У человека, который всего стыдится, отрублено одно крыло. Он машет, но не летает. Перед Богом я давно раскаялся. Перед людьми? Ну, хорошо, я запишу ролик-извинение. Он будет интересен кому-нибудь? Я не хочу выпускать никаких разоблачений.
– А что, собственно, вас привело на телевидение?
– Вообще-то я мечтал стать машинистом. Эта профессия казалась романтичной: шум поездов, вокзалы, неизведанные города… Но не пошёл в железнодорожный по состоянию здоровья. А позже, в начале 90-х, когда происходил слом государственной системы, вдруг почувствовал – меня тянет в СМИ. Изначально работал на радио. Во-первых, охват аудитории больше, во-вторых, мне больше нравится слушать и говорить, нежели торговать лицом. А потом познакомился с редактором Владимиром Карповым. Однажды он позвонил и сказал: «Хочешь к нам на телевидение? У нас есть вакансия». И понеслось…
– Вы работали корреспондентом, редактором, вели вечернюю программу, сейчас – снова «Новости»… Работали в прямом эфире, записи…Что по душе больше?
– Обожаю прямые эфиры. Это круто. Это новости, это информация. Вот там ты настоящий! Потому что когда ты в записи, ты – не настоящий, ты имеешь право на ошибку.
– Как сохраняете самообладание в стрессовых ситуациях?
– Я же, видимо, и работаю здесь, потому что люблю вот это некое стрессовое состояние. Любой человек, работающий в прямом эфире, – это «адреналиновый наркоман». Скрыть – никак. Всегда заметно. Ты переживаешь первые секунды, а потом находишься внутри этой реальности.
– А можете работать без суфлёра?
Почему ёрник?
– Вы пересматриваете свои выпуски? Чем вы стараетесь отличаться от остальных ведущих?
– Я по жизни ёрник с бородой. Несмотря на внешнюю серьёзность, всегда иронизирую. И эту иронию прячу, будто её нет. Мы выросли в Советском Союзе. На генетическом уровне умеем чувствовать двойное дно и кучу подтекстов. В каждой подводке к сюжету у меня есть скрытый контекст.
– Журналисты жалуются на небольшие зарплаты. Как у вас с этим? Было ли желание всё бросить и… стать, например, бизнесменом?
– Я уходил в бизнес. Меня хватило ровно на полгода (смеётся). Наверное, я настолько сильно в это дело врос, что не представляю себя без «Ники». Всегда у меня был какой-то проект, который помогал. Я от работы никогда не отказываюсь, если есть возможность что-то снять, смонтировать, всегда за это берусь.
Доверяй, но проверяй?
– Как вы относитесь к тому, что некоторые блогеры собирают в разы больше зрителей, чем вы со своим коллективом и студией стоимостью в миллионы?
– Мы не сможем угнаться за ними. Да и не стоит. Почему все им верят на слово? Кто сказал, что блогерам можно верить?
– Но и телеканалы можно обвинить в пропаганде…
– Вот поэтому СМИ, да и любой источник, должен быть перепроверен. Захочет кто-то – пусть перепроверит меня.
– Сколько телевидение продержится? Ваши прогнозы?
– В будущем газеты, ТВ, Интернет сольются в невнятный ком, уже сейчас мы вошли в эпоху медиа, видим эту трансформацию. Другой вопрос: как из этого всего получать достоверную информацию, как выбирать главное и кому доверять? Не ясно.
– У вас четверо детей…Кем бы вы хотели их видеть, когда они вырастут?
– Старшая дочь пошла по художественной стезе. Средний сын ещё не определился. Возможно, военным. Я их не направляю никуда. Не хочу, чтобы они повторяли мой путь. Но и отговаривать не буду. А младшие совсем ещё маленькие.
– Если бы была возможность что-то исправить в своей жизни, что бы вы сделали?
– Да ничего… Вообще ничего. Разве что пересмотрел бы своё отношение к жизни в 30 лет. В моих семейных отношениях были сложности, от которых я бы ушёл, поступил мудрее.