В этом году российскому джазу исполняется 100 лет. «АиФ-Калуга» решил выяснить — а есть ли он, этот самый российский джаз, — у обладательницы неповторимого голоса, харизматичной и темпераментной Лизы Слышкиной, которая последние пару лет сводит с ума поклонников джаз-вокала не только в Калужской области, но и далеко за её пределами.
Как это будет по-русски?
Владимир Андреев, kaluga.aif.ru: Лиза, у джазового искусства в России непростая история. В перестройку многие исполнители уехали за рубеж. Зачем джаз вам?
Елизавета Слышкина: В 2018 году я пришла в «Джазатов гига бенд», вот с того момента всё стало уверенно выстраиваться. Вообще я хотела стать учителем иностранных языков. Знаю английский и немецкий, сейчас в магистратуре Калужского госуниверситета на направлении лингвистика учу французский.
— Где переводчик, корпящий ночами над словарями, и где фееричная джаз-певица? Как это совмещается у вас?
— Музыка меня всегда манила, и я хотела найти профессию рядом, ну не физик-ядерщик же… А языки помогают, мы разбираем, переводим, адаптируем для точного понимания смысла очень много иностранных песен.
— На английском, конечно. Хотя и немецкий красиво звучит. Это кажется, что он жёсткий. Смотря как петь. Я показывала ребятам в коллективе несколько фрагментов на немецком, и они были удивлены — на самом деле он звучит как французский. На севере Германии, да, может он и резкий, а если мы юг возьмём этой страны, то они вообще нежные ребята.
Русский язык ведь тоже грубоватый. Другое дело, что у нас он глобально нюансированный. Сложно порой перевести стихотворную строчку из русского на иностранный. Вот как перевести слово «упоительны»? Здесь очень важна практика, общение с носителями языка. Я несколько раз во время учёбы в КГУ ездила в Германию, очень помогло.
— В Америку не удалось пока, увы. Классический вокальный джаз действительно американский. У нас несколько другое. Мне очень нравится, когда люди говорят про русский джаз. Я всегда их спрашиваю — а что это? У нас есть Отиева и Долина и всё. Сейчас модно стало называть себя джазовыми певицами, хотя по факту джазовые стандарты они не соблюдают. Джаз — это почти математика, там всё точно выверено. Импровизация расцветает на очень прочной нотной основе.
Высший пилотаж
— А когда вы первый раз услышали джаз-вокал?
— Я с детства любила музыку определённого формата. Мне нравились темнокожие певцы — Майкл Джексон, Уитни Хьюстон, Бьёнс, Хадсон. И это не про джаз, и не про попсу, как вы понимаете. Чуть позже я услышала Фицжеральд. Это сложно, жутко интересно. Просто завораживает, сразу думаешь — как она это делает?
— В музыкальной школе у нас этому не учат?
— Нет. Для этого нужно искать специалистов узкого профиля. К сожалению, в Калуге таких нет. Я сама училась на песнях Ареты Франклин, но это тоже не совсем про джаз. Кстати с её «Think» я и выступала на телевизионном конкурсе. Она близка к джазу, но, конечно, Элла Фицжеральд стоит гораздо выше.
— Есть ли у нас в России сегодня кто либо уровня близкого к Фицжеральд?
— Нет. Навыков недостаточно. Понимаете, можно изучать теорию джаза бесконечно долго, быть мастером в этом деле. Но, есть ремесленники, а есть новаторы. Чтобы перешагнуть этот порог, знаний мало. Элла ведь не заканчивала музыкальные учебные заведения, но у неё была такая выверенная точность по нотам, что она практически не ошибалась. Она сама выстраивала оркестр по своему голосу. Это природный дар. Пела от души и во многом не по правилам.
— Вы пробуете их копировать или идёте своим путём?
— Я прислушиваюсь, выбираю то, что мне нравится. Но в любом случае, чтобы песня выстрелила, нужно перекраивать её под свой почерк. А вот найти этот свой почерк, свой тембр, свою звуковую окраску — на это может вся жизнь уйти. Я всем своим коллегам советую обязательно обращаться к джазу, потому что там много вещей, которые учат импровизировать на ходу, в считанные секунды. И делать это музыкально, красиво. Каждая моя песня на каждом концерте звучит немного по-разному.
Телешоу не для победы
— Пробиться на федеральный уровень всегда было сложно. Сейчас есть несколько таких волшебных дверей. Телевизионные конкурсы — одни из них. Как удалось попасть туда?
— До этого я участвовала в конкурсе «Новая звезда», и ребята из того проекта посоветовали попробовать себя в «Ну-ка все вместе» на втором федеральном канале. Со «Звездой» тогда у меня не совсем получилось, я приехала домой в расстроенных чувствах, взяла и подала заявку.
— Рюкзачок за спину и снова в Москву? А там этот многоярусный балкон с эстрадной элитой России. Не страшно было?Чтобы песня выстрелила, нужно перекраивать её под свой почерк. А вот на поиски своего почерка может вся жизнь уйти.
— Нет, страшно не было. Хотя их всех со сцены и видно, и главное, слышно, что они там говорят. Разные комментарии. Я спокойна была, потому что была уверена в своих песнях. Волнение, конечно, присутствовало. Там на стене сидят всё же звёзды первого эшелона.
— Нет, достигнута. Я не старалась стать первой. Хотела показать себя, запомниться, и мне это удалось. Сейчас много звонков с предложением работы. Я регулярно выступаю в Москве, в Калуге постоянно проходят концерты на сцене Инновационного культурного центра и в областной филармонии.
— Время сейчас сложное — много и социальных, и экономических проблем. Есть ли у людей интерес к джазу?
— Конечно, есть. Доказательство этому — полные залы на наших выступлениях. Мне очень нравится, что публика приходит самая разная. Это и подростки и пожилые люди. В Калуге потихоньку удалось раскачать зрителей. Знаете, как здорово, когда поешь и чувствуешь ответную реакцию зала!
