Он неудобен, потому что говорит, что думает. Говорит в рифму, и это ещё больше вызывает у некоторых раздражение. Он родился в один день с Пушкиным. На днях Дмитрию Кузнецову исполнилось 55 лет.
Из технарей — в лирики
Владимир Андреев, kaluga.aif.ru: Дмитрий, как же вас угораздило родиться в один день с «нашим всем»?
Дмитрий Кузнецов: Да как-то так угораздило. Случайность. Хотя читать я учился по Пушкину. «Руслан и Людмила» — первая книга, которую мама мне читала и по которой я учился разбирать буквы и слова. Первые стихи я написал лет в шесть. Помню их до сих пор: «На рассвете конники красные пришли…». Писал в юности много лирических стихов. Молодость, девочки, первая влюблённость, — и я этим промышлял очень плодотворно.
— Друзьям помогали очаровать юных особ?
— Было такое, по их просьбе писал. Хорошее было время. Вообще, я никогда не планировал поступать в литературный институт и даже не знал о его существовании. Готовился в экономический на вечернее отделение, работал на Турбинном заводе в Калуге. Хотя я не технарь. Когда мне первый раз показали огромные чертежи на Турбинке, я чуть сознание не потерял от страха.
И тут попалось мне объявление, что на конкурс в литинститут нужно послать десяток своих стихов. Послал и забыл. Вдруг приходит извещение о том, что я прошёл. Тогда я все эти экономические учебники сложил, перевязал и выбросил на помойку.
— Это были великолепные годы, конец 80-х, ломка мировоззрения. Над нашим институтом ребята подняли триколор. Рядом на Пушкинской шли постоянные митинги. До сих пор помню, как Новодворская получила дубинкой по спине и хрюкнула от неожиданности. В 1993 году я закончил литинститут. Тогда Москва уже серьёзно бурлила. А мне казалось, что всё это какая-то нехорошая постановка.
— Но диплом вы получили…
— Да, вместо дипломной работы нам нужно было издать свою книжку. Первый сборник стихов я напечатал на украденном списанном рулоне бумаги. Он назывался «Русская рулетка». Я тогда в Калуге работал на полиграфическом предприятии.
— Сегодня нужен в России литературный институт?
— А вот не знаю. Конечно литинститут — это продукт советской эпохи. Его придумал Горький, и он был заточен под советскую идеологию. Разные люди из него выходили. И Рубцов, и будущие диссиденты. Но сути это не меняет. Это такое детище Союза писателей, который тоже был сформирован как идеологическая машина. Сейчас того литинститута, в котором я учился, уже нет. У меня о нём осталась добрая память.
Зачем навязываться?
— Про вас говорят, что вы — монархист. Вы действительно себя таким считаете?
— Абсолютно не так. Белое движение — это тема моей жизни, но я никогда не называл себя монархистом. Я вообще считаю, что сегодня человек, мнящий себя таковым, — клинический идиот. Сама идея монархии страшно дискредитирована современными институтами демократии. Какая власть должна быть в России — я не знаю. Но монархия — вряд ли.
— В СССР если ты с дипломом литинститута, член Союза писателей, то ты в шоколаде, независимо от таланта. А как сейчас?
— Право на квартиру, на дополнительную жилплощадь под библиотеку, поездки по странам соцлагеря и так далее. На гонорар от книжки можно было квартиру купить. Сейчас есть столичный истеблишмент, который живёт своей жизнью и плохо представляет, что происходит в провинции. Есть группа, которая почему-то являет собой лицо современной российской поэзии и литературы. А на самом деле есть хорошая поэзия и есть плохая. Всё.
Я несколько лет назад решил поближе познакомиться с поэзией молодых людей. Ходил по этим всяким лофтам, смотрел, слушал. Они там сидят, пьют кофе, грызут печенюшки и читают какой-то бред. Мне так скучно там всегда было. Как они живут, зачем им всё это?
— Я однажды на своей книжке заработал на поездку в Париж. Хороший был гонорар. «Колобок и два жирафа» называлась, и одновременно мюзикл, который делал московский композитор Кольцов, играли актёры театра Образцова. Больше я никогда не ничего не получал за свои стихи. Да я и никогда ничего не издавал за свои деньги. Я считаю это для себя оскорблением. Если я не интересен читателям, зачем навязываться?
До первой катастрофы
– А что должно случится, чтобы поэты вовсе исчезли?
— Поэты всегда были и будут. Вот странно, в начале 20-х
годов в России гражданская война, люди друг друга режут и — поэтический бум. Футуристы собирают огромные залы.
— А сейчас почему этого нет? Где поэты, которыми зачитываются?
— У Маяковского с Есениным был спор настоящий, принципиальный, с кровью. А сейчас все эти баттлы — плохо срежиссированная постановка. Не от сердца. К тому же сегодня вся литература перекочевала в Интернет. Библиотека в смартфоне. Я люблю бумажные книги и всегда смеюсь над молодыми — до первой катастрофы. Вот отключат свет и всё. Никакого вашего рэпа, только плясать снова под гармошку.
— Как выжить поэту в России? Писать под заказ?«Я люблю бумажные книги и всегда смеюсь над молодыми — до первой катастрофы. Вот отключат свет и всё — снова плясать под гармошку».
— Если стихи гениальные, то какая разница — под заказ они были написаны или нет. Было время, когда все в Калуге помешались на гимнах. Кстати, Калужский гимн написала моя супруга, Марина Улыбышева, и он до сих пор звучит. Ей, правда, тогда ни копейки за него не заплатили, но дело не в этом. Я ей говорил, не ввязывайся, ничего хорошего не выйдет, и ради смеха написал свой вариант гимна:
Калуга, Калуга,
Любимой подругой
Недаром гордится Москва.
Да здравствуют наш губернатор с супругой
И наш городской голова.
За груды хурмы и лимонов,
За свет и за воду в трубе
Спасибо тебе, Артамонов,
Любимов, спасибо тебе!
Я писал, чтобы облегчить работу композитору и вспомнил все советские песни. Не приняли.
— И какова была реакция чиновников?
— Сказали «забористо». Без последствий. Да меня никогда не трогали. Единственное было ток-шоу в конце января этого года, и меня вызвали в прокуратуру. Какой-то коммунист накропал, что я считаю, что из Ленина нужно сделать плевательницу и расставить по городу. Он написал, что я плюнул в лицо целому поколению. В общем, я потом писал объяснительную, что во исполнение приказа городского головы по очистке города я решил помочь избавить Калугу от мусора. Как умею. Этим дело и закончилось.
