Играла «Свет далёкой звезды», «Путешествие во Вселенной», «Атмосферу» в музее истории космонавтики, галерее Климентовской, на площадке возле кафедрального собора. Ирина Феофентова рассказала «АиФ-Калуга» о музыке своего сына, о концертах для Спивакова.
27-летний Денис Феофентов, известный в музыкальных кругах Москвы под сценическим псевдонимом Ксео, трагически погиб пять лет назад в горах Камчатки. Это был уникальный скрипач-виртуоз, талантливый пианист и оригинальный композитор. Его называли человек-оркестр, потому что парень мастерски владел и гитарой, саксофоном, баяном, кларнетом, пел под собственный аккомпанемент. Денис работал в оркестрах Владимира Спивакова, Сергея Скрипки, создал в российской столице свой джаз-бэнд и открыл проект «Космостар». Выпускник консерватории мечтал и о профессии астрофизика, а Вселенная и звёзды стали главной темой его композиторского вдохновения. По этой причине мама Дениса, тоже скрипачка, Ирина Феофентова решила переехать из Кишинева в Калугу, чтобы в городе Циолковского исполнять космическую музыку своего сына.
Соната для маэстро
Валентина Ушакова, «АиФ-Калуга»: С Денисом всё ясно: он родился в семье скрипачей, и не удивительно, что скрипка стала его судьбой. Вы же пришли к Моцарту и Паганини отнюдь не из музыкальной среды.
Ирина Феофентова: Да, к скрипке я впервые прикоснулась в музыкальной студии, куда пришла за компанию с соседской девочкой. Кто-то скажет — случайность, но я в случайности не верю. Думаю, небесам было угодно, чтобы я стала скрипачкой. Больше того, проводником для выхода творческой энергии своего сына, который родился для музыки вообще, и для скрипки, в частности.
— Какие ещё события своей творческой жизни вы считаете особыми знаками судьбы?
— Какая-то невидимая рука всегда приводила меня туда, где я обретала высшие смыслы. После студии была центральная музыкальная школа, потом — училище по классу скрипки и фортепиано.
А я чувствовала, что даже не в начале пути. Хотела наполненности профессией под завязку.
И это дал мне Кишинёв. Красивый зелёный город сразу принял меня, а заполучить выпускницу музучилища из Херсона в качестве студентки местной консерватории захотели сразу два профессора!
Но главный повод для радости был ещё впереди. Выяснилось, что преподавать у меня главные дисциплины будет ученик самого Владимира Спивакова Юрий Насушкин! На скрипичном отделении существовал культ Спивакова. Мы всем курсом ездили в Киев, на концерты маэстро. А когда он выступал в Кишиневе и потом решил провести в нашей группе мастер-класс, Насушкин попросил меня сыграть сонату Генделя. «Ты должна показать моё лицо!» — сказал он. И я практически трое суток не выходила из консерватории. Похудела, помню, настолько ответственной казалась мне моя миссия. И вот он вошёл — знаменитый, вальяжный, и такой французский парфюм (в восьмидесятые-то годы!) распространился по залу, что наши студентки сразу как-то заволновались и замерли.
— А вам надо было играть!
— Меня переполнял восторг, что я, первокурсница, стою со своей скрипкой перед таким великим музыкантом! Говорили, сыграла прилично. Во всяком случае, любимого преподавателя не подвела, и маэстро меня тоже похвалил. Сегодня Юрий Насушкин живет в Испании, недалеко от Барселоны. Преподаёт, играет в оркестре. И то, что мой сын ещё восьмиклассником лицея имени Рахманинова оказался у него на стажировке, а спустя время Дениса пригласили в молодежный оркестр Спивакова — для меня тоже не случайность. Это вот та самая невидимая рука, которая сводит нужных друг другу людей по замыслу судьбы.
— Я знаю, что вы окончили консерваторию с красным дипломом, и было вас, таких талантов, только двое…
— Преподаватели посчитали, что красный диплом обязывает меня выбрать для игры на госэкзамене очень виртуозную пьесу и предложили «Чакону» Баха для скрипки соло. Произведение трудное, требующее высочайшего мастерства и такого же эмоционального напряжения. И сыграла его с таким азартом, что весь курс аплодировал стоя. Именно тогда поняла: скрипка — это мой инструмент, и музыка, которую играю, тоже моя. А вот в музыке сына для меня много непостижимого…
— Играя его произведения, вы всегда говорите, что рождение Дениса для вас дар Божий. И даже называете сына своим учителем.
— Ребёнок был не от мира сего. Он ещё толком ходить не умел, а музыка в нём уже жила. В полтора года я ставила Дениску в манеж и включала две симфонии Гайдна — «Медведь» и «Курица». Он сразу направлял уши в сторону мелодии и стоял, не шелохнувшись, ни на что другое не реагируя. Он слушал музыку как взрослый! В три года он впервые взял в руки смычок, в четыре пел со мной на два голоса, а в шесть — стал лауреатом международного конкурса юных скрипачей. Я научила его играть, а он научил меня жить. Жить, постоянно удивляясь и импровизируя.
— Денис известен как потрясающий музыкант-импровизатор, который легко переходил от классики к джазу, от джаза к народным мелодиям и опять к классике… Я прочитала, что в Новосибирской консерватории он давал мастер-класс по импровизации на любом инструменте!
— Все импровизации Дениса были спонтанны и молниеносны. Его осеняло, и он тут же хватался за любой инструмент, который оказывался под рукой — скрипка, фортепиано, гитара, саксофон — и начинал играть. Главное — надо было успеть записать всё это на какой-то носитель, чаще всего — на видеокамеру (на ноты сочинения сына высококлассные музыканты переложили уже потом). Доиграв мелодию и выдохнув, он сообщал, что эта вещь называется, например, «Гениальность Сущего» или «Полёт на Марс». У Дениса музыка выстраивалась как речь, и он не любил, когда его прерывали. Если он играл, я молча клала перед ним записочку, что разогреваю обед… уже в третий раз!
«Никогда не сдавайся!»
— Какое же наследство оставил блестящий скрипач, пианист и композитор своей любимой маме?
— Немалое. Пятьдесят песен, более ста инструментальных импровизаций — в варианте видео и нотах. А к тому же целый архив фотографий, лекций, эссе, каких-то формул, рисунков. До сих пор пытаюсь расшифровать все эти рукописи сына. Денис с детства увлекался робототехникой, физикой, астрономией, собирался учиться дальше. У него даже был проект на строительство космодрома на Камчатке, и с этим он обращался в Роскосмос. Он и меня приобщил к изучению звёзд. Однажды привез антикварный телескоп из Греции, и мы с ним часто смотрели на небо с площадки за нашей кишиневской пятиэтажкой.
— А как Денис оказался на Камчатке, где оборвалась его такая недолгая, но красивая жизнь?
— Дениса постоянно приглашали выступать в различных клубах и музыкальных студиях. И услышав его сольный концерт, местные дирижеры сразу предлагали работу в своих оркестрах. Так получилось и с Камчаткой — его последней пристанью на этой земле. Но похоронен мой Денис в Кишинёве, где он впервые взял в руки смычок, где расцвел его талант, где был его дом. Здесь прошли и первые два фестиваля его памяти — при полной поддержке Академии музыки и Союза композиторов Молдавии. Три таких же мероприятия мы провели в Москве, куда съехались музыканты-импровизаторы со всей России, и не только. У Дениса было много друзей и поклонников во всех странах. Его любили за талант и оптимизм. Главным девизом моего сына были слова: «Никогда не сдавайся!». Он и меня к этому призывал.
— А вы и не сдаётесь! Благодаря вам сын живет в музыке, которую оставил потомкам, и космос его слышит…
— Спасибо тонкой и деликатной виолончелистке Женечке Орловой, которая играет со мной произведения Дениса. Спасибо этому городу, в котором жил великий Циолковский и в котором сошлись для меня звёзды. Иногда я смотрю в калужское небо и нахожу там самую яркую звездочку, которая, кажется, подмигивает мне и голосом моего Дениса говорит: «Мама, как прекрасно, что ты играешь мою музыку. Я тебя люблю».
В Калуге открылся Всероссийский фестиваль «Молодые фотографы России» 
Энтузиасты в Калуге приступили к съёмкам фантастического фильма 
Удивим гостей. Чем окажется полезна программа развития туризма в Калуге 
Театр и «тётки в свитерах». Каким видит зрителя калужский драмтеатр