4 ноября страна отмечает День народного единства. Бессмертный подвиг князя Михаила Волконского навечно стал примером храбрости русских воинов в битве с поляками в Смутное время.
Десять дней и ночей
В конце июня 1610 года самозванец Лжедмитрий II вместе с полькой — русской коронованной царицей Мариной Мнишек и войском из Калуги двинулся к Москве, чтобы снова покорить российский трон.
На Угре к ним присоединилось десятитысячное войско поляков и литовцев Яна Сапеги. Покорив Медынь, войска подошли к Боровску, жители которого отказались целовать крест «вору», как записали летописцы.
Поляки встали у стен древнего Боровского монастыря святого Пафнутия. За его стенами к обороне готовился воевода и князь Михаил Волконский со своей русской дружиной. Царь Василий Шуйский прислал ему на подмогу 800 московских стрельцов. Большая часть русского войска состояла из окрестных крестьян, вооружённых деревянными рогатками. По кольцу внешних каменных стен и башен они вышли оборонять Боровский монастырь.
Битва была упорной. Трижды войска князя Волконского героически отбивали штурм врага. Целых десять дней и ночей Ян Сапега не мог покорить каменные стены неприступного монастыря.
Михаил Волконский был хорошо знаком с оборонительными укреплениями. Ещё в 1606 году он являлся защитником этой обители в чине главного воеводы. Происходил Волконский из знатного рода, ведущего свою родословную от святого князя Михаила Черниговского, погибшего в татарской Орде. Свою фамилию он получил по удельному владению на реке Волконе (Одоевский уезд Тульской губернии).
Михаил рано потерял отца Константина Романовича, погибшего в бою с татарами в Рыльске. С детства князь хромал и получил за подвиги в Сибири славное имя — Хромой Орел. Михаил Волконский участвовал в сибирском походе против Пелымского княжества, несколько лет воеводствовал в Тобольске.
Башня «Измены»
15 июля 1610 года поляки и войска самозванца получили помощь от двух изменников — осадного головы Боровска Якова Змеева и малоярославецкого помещика Афанасия Челищева, открывших ворота у входной Тайницкой башни, прозванной башней Измены.
Новый летописец так и повествует: «Вор же приде под Пахнутьев монастырь. В Пахнутьеве ж монастре сидеша в осаде многие люди, а воеводы быша: князь Михайло Волконский, да Яков Змеев, да Офанасий Челищев. Литовские люди к монастырю приступаху великими приступы и не можаху ничево зделати. Вложи ж враг в воевод мысль злую в Якова Змеева да во Офонасия Челищева, и начиша умышляти, како бы им здати чудотворцев дом. Воевода ж князь Михайло Волконский в той думе с ними не было и не ведал у них той злой думы. Внезапу ж те окоянныи повелеша отворити острожные ворота. Литовские ж люди и русские воры внидоша во врата. Князь Михайло ж Волконский, видя свое изнеможение, побежа в церковь. Те же воеводы зваху его на встречю. Он же им отказал: «Умереть мне у гробу Пафнутия чудотворца». Литва ж внедоша в монастырь и начаша сещи. Многие ж люди погибоша в церковь».
Так враги оказались в монастыре. Целые сутки продолжалась битва. Однако силы были неравны. Рождественский собор остался последним оплотом русских воинов и монахов. Смелый князь Михаил Волконский, изнемогая от ран, стоя на одном колене, храбро бился с врагами у левого клироса и раки преподобного Пафнутия.
Кровь героя
Перед смертью князь воскликнул, что мужественно принимает смерть у гроба святого. В это время по приказу князя несколько монахов ушли по потайной лестнице в стене собора в тайную комнату, где спрятали святыни от поругания — соборную икону Рождества Пресвятой Богородицы и нетленные мощи преподобного Пафнутия. Именно это и спасло им жизнь.
Монастырь был захвачен, разграблен и сожжён. В ярости враги вырезали всех до одного, не пощадив ни монашескую братию, ни игумена. Никоновская летопись упоминает о 12 тысячах павших русских защитниках. Поляки называют четыре тысячи стрельцов, крестьян и монахов. Из пятидесяти иноков остались живыми лишь десять.
Именно им суждено было похоронить всех убитых в двух братских могилах внутри монастыря. И стали происходить чудеса. Кровь князя Михаила Волконского на левом клиросе у гроба святого Пафнутия не смывалась долгое время, взывая о мщении и свидетельствуя о благородстве смерти героя.
Из братских могил при панихидах проступала кровь. «Велие ж чудо Бог показа над телами убиенными, — того ж князя Михайла прыснула на левый клирос, на камень, и многожды тое кровь скребляху и мыша, но неможаху ни смыти, а когда на теж на две ямы приходяше игумен и пел над ними панихиды; яко же певцы начаша пети вечную память, многие видяху, что ис тех ям кровь выступаше на верх».
После взятия и разграбления Пафнутьева монастыря под Боровском войска поляков и Димитрия-самозванца столкнулись с полками русского царя Василия Шуйского. Навстречу самозванцу из Москвы вышли князья Воротынский, Лыков и Измайлов. В июле на берегах реки Нары, на Медвежьем броде, произошла битва. Татарские полки Василия Шуйского нанесли урон войскам Сапеги и ушли за Оку. Царские воеводы вернулись в Москву, не вступая в битву.
Мощи героя — воеводы и князя Михаила Волконского долгие годы хранились в раке святого Пафнутия. На месте братской могилы в 1670 году построили храм во имя пророка Илии с больничными палатами. Храм сохранился и по сей день!
В тему
Тайну гибели царевича Димитрия (малолетнего сына царя Иоанна Васильевича Грозного. – Прим. Ред.) в мае 1591 года в Угличе унёс в могилу инок Боровского монастыря — дядька царя Фёдора, царский окольничий боярин Андрей Клишнин, доверенное лицо царя Бориса Годунова. Именно он возглавлял следственную комиссию для расследования трагедии, которая пришла к выводу, что царевич сам поранился из-за неосторожной игры с ножом. Он продал своё имущество, деньги отдал в обитель, принял схиму и обет молчания.
На храме великомученицы Ирины в Боровском монастыре сохранилась надпись на камне стены: «Лета 7107 (1599 г.), апреля 6 дня представился раб Божий Великого Государя Царя и Великого Князя Фёдора Ивановича всея России, Дядька Окольничей Лупп, зовомый Андрей Петрович Клешнин, во Инецех Левкий Схимник».
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
