«Хотелось быть максимально тем, кого видел рядом. Простым русским парнем, вставшим на защиту страны», — говорит о себе военный поэт и драматург Дмитрий Артис. Вернувшись из зоны СВО, он затем снова отправился добровольцем «за ленточку». Почувствовав в себе силы, решил, что ещё может послужить Отечеству.
Недавно Дмитрий посетил Калугу, где выступил в День России со сцены на Театральной площади. Корреспондент kaluga.aif.ru задал ему несколько вопросов.
Больше бывать в тылу
Роман Новиков, kaluga.aif.ru: Дмитрий, почему вы регулярно приезжаете в Калугу?
Дмитрий Артис: Калуга прекрасна! Как любой нормальный человек, тянусь к прекрасному. Когда-то подумывал, а не бросить ли мне всё, перебраться в Калугу. Сидеть вечерами в уютном дворике, кормить голубей и наслаждаться внутренним покоем. Только закончилось тем, что собрал рюкзак и уехал на СВО. Покой остался где-то в далёких мечтах.
– У советского поэта Михаила Светлова в «Гренаде» есть такие строки: «Мы мчались в боях и «Яблочко»-песню держали в зубах». С какими строчками шли в бой ваши товарищи по оружию?
– У каждого парня, находящегося в зоне боевых действий, есть какие-то свои строчки в голове. Необязательно их произносить вслух. Хотя некоторая киношность была в действительности. Я видел своими глазами, как парни шли на пулемёты с криками «За Родину!». Мне лично помогали песни Владимира Высоцкого. Причём написанные им не о Великой Отечественной войне, а к фильму о Робин Гуде. «Славный парень» и «Если рядом упал твой израненный друг...». Даже для настроения напевал «По лесной тропе гуляет славный парень Огогош», заменив имя Робин Гуда на свой позывной. Из современных исполнителей нравилось слушать и напевать «Пока горит солнце...» (I.L.A.Y.) Это больше в расположении. Не на самом «передке». В расположении читал Александра Блока. Из современных авторов зажигательного мало. Многие сводят военную поэзию к нытью. Сплошная рефлексия. Она разжижает мозг, и без того страдающий от чрезмерного наплыва адреналина.
– «Дневник добровольца» написан на основе ваших записей на телефон. Много ли материала не вошло в окончательную редакцию?
– Записи вошли в «Дневник...» полностью. Пару-тройку мест прибрал, сжал. Но по сути ничего не менял.
– К вам в часть приезжали артисты, поэты, музыканты. Нужна ли творческая поддержка фронту?
– Мы не жили в части в том понимании, которое есть у гражданских. Само расположение отряда в нескольких километрах от линии боевого столкновения. Там особо не пошумишь, можно выдать своё местонахождение. Да и собираться в большие группы нельзя. Артисты, поэты, музыканты нужны для частей, которые поглубже в тылу, для госпиталей, для работы с мирным населением освобождённых территорий. Там, где находился я, об этом и речи быть не могло. По моему глубокому убеждению, новой творческой элите необходимо больше работать в тылу. В крупных населённых пунктах, в столицах и областных центрах, далеких от линии фронта, этой работы недостаточно. Строчка в биографии «Выступал в зоне СВО» порой смешит бойцов.
Иная форма жизни
– На фронте бойцы цитировали строчки из вашей поэзии?
– На втором контракте никому не говорил, что пишу стихи. Боялся «особого отношения». Хотелось быть максимально тем, кого видел рядом. Простым русским парнем, вставшим на защиту страны.
– Цитата из фильма Алексея Балабанова: «Найти своих и успокоиться». Вы нашли своих в жизни и на фронте?
– У меня не было такой задачи. Я шёл защищать своих, которые не нашли в себе сил защитить себя. Свои для меня те, кто мыслит так же, как я, моими категориями.
– В одном из интервью вы сказали, что вас как-то не взяли в подразделение, потому что вы литератор. До сих пор работает охранительный механизм?
– Насколько мне известно, сейчас посвободнее в плане отношения к литераторам. Другое дело, что, находясь в зоне боевых действий, нельзя писать о поставленных задачах и тем более публиковать в сети, когда появляется возможность. Надо контролировать речь.
Болтовня приводит к гибели людей. Есть среди воюющих литераторов (или блогеров) те, которые без конца ноют или мнят себя полководцами и начинают учить воевать съевших в боях не одну собаку полевых командиров. Таких лучше близко не подпускать. С другой стороны, контроль за штабными нужен. С такой задачей вполне сносно справляются военкоры.
– После участия в СВО у вас не возникло желания переписать часть ранних текстов, провести ревизию своего творчества?
– Нет. Стихи, написанные мной до СВО, — это слепок того меня. Слепок той эпохи, в которой жил. Переписывать стихи прошлых лет всё равно что подрисовывать к своим детским фотографиям усы и бороду.
– Часто звучит крайне спорное мнение, что мы проигрываем оппонентам информационную войну. Мы побеждаем или в состоянии ничьей в сфере культуры?
– По моим ощущениям, мы идем вровень. Можем чуть обогнать в моменте, но проиграть в заделе на будущее. С заделом у нас явная проблема. Нынешние литераторы нашей стороны пишут для сегодняшнего дня, надо писать для завтрашнего.
– Для вас приемлемо: перемирие на условиях вывода украинских войск с территорий четырёх областей или полная капитуляция Киева?
– На мой взгляд, вывод из четырёх областей или капитуляция киевского режима — это опять заморозка конфликта. Необходима буферная зона. Только не на нашей исторической территории, а на приграничных с нею. Если хотите мира, необходимо разоружиться и вести с Россией исключительно торговые отношения. Но если начинаете разводить на своей земле в промышленных масштабах западных агрессоров, то надо иметь в виду, что СВО будет бесконечной.
Задел на будущее
– Самый большой и раздражающий миф об СВО, который бы вы хотели разрушить?
– Миф о том, что с СВО возвращаются психически сломанные люди. Его тащат в информационное поле только те, кто закладывает разрушение России в будущем. Если он даст ростки, то победа будет пирровой. У меня нет лекарства от него. Возвращающиеся с СВО парни, конечно же, не идеальны. Но они не способны на интриги, для них мир предательства — это как нечто потустороннее. Говорят, что думают. Способны на прямые поступки в то время, как диванные патриоты действуют, как правило, исподтишка. Важно сказать, что психически устойчивые люди, они что с СВО, что без него ведут себя адекватно.
– Почему после удачных лирических и прозаических книг вы обратились к детской литературе?
– Необходим задел на будущее. Оно в детских руках. Потеряем детей, потеряем свою историю, потеряем Россию. Детские книги — это будущее не только нашей страны, но и всего человечества. Звучит претенциозно. Этакий юношеский максимализм в почтенном возрасте, но это так.
– Насколько много вас в главном герое книги «Как настоящий солдат»?
– Я там не только в главном герое. Я там во всех персонажах. В каждом есть что-то от меня. Даже в тех, которые не очень красиво поступают.
Досье
Дмитрий Артис (настоящее имя Дмитрий Краснов-Немарский) — российский поэт, драматург. Родился в 1973 году. Окончил Российскую академию театрального искусства и Литературный институт им. М. Горького. По его пьесам поставлены спектакли более чем в двадцати театрах по всей России и ближнему зарубежью. Лауреат премии «Поэт года», Григорьевской поэтической премии. Автор семи поэтических книг и книги прозы «Дневник добровольца». Участник СВО.
