В составе волонтёрской гуманитарной экспедиции корреспондент kaluga.aif.ru отправился в ЛНР. Конечной точкой поездки стал освобождённый город Северодонецк.
Привезли книги и газеты
Поездку организовало Калужское региональное отделение «Волонтёрская рота Боевого братства». Троим волонтёрам 21 год, а четверым – 19 лет. Пока пожилые калужане собирают необходимые вещи и продукты, молодые ребята едут работать руками.
«Мариуполь разрушен был. Азовцы, чего с них уже взять? А мы должны всё восстановить», – так объяснял причину своей поездки в Мариуполь молодой волонтёр в автобусе.
Ехали долго, сутки. Пересекая границу новых территорий, отключили телефоны, вытащили сим-карты. Это было необходимо, чтобы спутники не засекли прибытие в Донбасс большого количества абонентов российских операторов. Потом отправились в Мариуполь, где выгрузили книги, несколько инвалидных колясок. Следующая остановка в Донецке, затем в Луганске. После этого все оставшиеся поехали в город, где нам предстояло работать, – в Северодонецк, что в 10-15 км от фронта.
Сейчас работы у волонтёров много. Наша группа разбирала завалы в пострадавших от бомбёжек домах, выносила мебель из сгоревших после прилётов домов. Уцелевшие шкафы и кровати свозили на склад – хозяева после того, как поселятся в новом месте, могут её забрать. Волонтёры также сортировали гуманитарную помощь и развозили её, а бывало, привозили и раздавали местным жителям еженедельные газеты. Привезли мы и наш еженедельник «АиФ-Калуга».
В тесноте, но не в обиде
На подъезде к Северодонецку по бокам дороги – лес. Верхушки деревьев скосило осколками. Чёрные после пожара стволы деревьев, рядом башня затонувшего танка.
На КПП нас встретили вооружённые люди, из дотов выглядывали стволы пулемётов. С первых секунд становилось понятно: тут шли бои. Казалось, Северодонецк превратился в город-призрак – мы не увидели ни души. Однако автобус повернул – и мы заметили остановку, на которой бабушка ждала автобус. Ещё поворот – и вот уже проезжаем недавно построенную школу. Вскоре стало ясно, что первое впечатление оказалось ложным – город продолжает жить.
Волонтёров поселили в пункте временного размещения – на четвёртом этаже общежития местного технического института. Охранник рассказал, что в более или менее нормальный вид город привели только в сентябре прошлого года. Тогда убрали сгоревшую военную и гражданскую технику. Он помнит время, когда общежитие было переполнено людьми, еду готовили на кострах.
Местная жительница, работающая уборщицей в общежитии, рассказала, как ходили на местный пруд брать воду. В один из походов пересеклись с российскими военными. Легли по их команде в траву. Ждали, когда всё успокоится и им разрешат уйти. Потом несколько дней были без воды. Однажды она вышла на кухню, и над головой в стену ударила пуля.
Сейчас в здании на втором этаже расположились жители, чьи дома были уничтожены, на пятом – студенты учебного заведения. А на первом и на четвёртом (рядом с нами) комнаты переоборудованы под учебные кабинеты. На пары ходят не только очники, но и заочники.
Местные жители находят применение всему, что уцелело. Жизнь не остановилась: где-то в уцелевших домах расположилась автошкола, машины которой мы замечали на дорогах (хотя светофоры не горят). Работают магазины, есть торговый центр. Газ, свет, вода – все коммунальные блага были в нашем распоряжении. В городе есть новая спортивная школа, несколько обычных школ, и даже открылся бассейн.
Детей в городе оказалось больше, чем мы ожидали, – от первоклашек до выпускников одиннадцатых классов. С некоторыми из них из движения «Время первых» мы встретились в первый день. Пришли вместе с руководителем в школу, в которой его знали абсолютно все. Как выяснилось, он регулярно организовывает там занятия, например, встречи с военными сапёрами. Только по пути туда мы прошли через несколько сгоревших, частично обрушившихся, с выбитыми стёклами домов. Забыть о том, что рядом воюют, было невозможно.
Тихих суток не бывает
Жизнь в Северодонецке разнится только интенсивностью работы артиллерии и РСЗО. Об этом рассказывали нам и местные жители. Во время работ один из местных сообщил: «Вон там стоит «Ураган». Это ни для кого не секрет. Когда он стреляет, стёкла трясутся. Но сюда редко прилетает, мы никому не нужны». Потом он обсуждал с товарищем, что недавно видел, как сбили дрон трассирующими патронами. Здесь уже привыкли к такому.
Для местных жителей военное положение характеризуется тремя вещами: сухим законом, комендантским часом и глушением связи. Из-за первого магазины заполнены неописуемым количеством энергетиков, сигарет, газировок и прочих заменителей. Некоторые из них не встретишь даже в Москве.
С девяти вечера до шести утра город полностью вымирает – не работают даже уличные фонари. Нет ни интернета, ни телефонной связи. Многие жители ходят с рациями, как, к примеру, таксисты, принимающие таким образом заказы. У некоторых работает радио, местами на фасадах висят спутниковые тарелки. Как рассказал охранник в общежитии, новости по телевизору можно смотреть только в понедельник, в остальные дни крутят повторы. Но и они доступны далеко не всем. Минимальная стоимость установки спутниковой тарелки в Северодонецке – 12 тыс. рублей.
В городе много военных и накрытых маскировочными сетями машин с чёрными номерами. За городом на каждом перекрёстке военные КПП. От такой трудной и опасной жизни уже устали, некоторые опасаются, что всё это может затянуться на годы. Но это отнюдь не значит, что жители опустили руки – многие из оставшейся молодёжи трудятся на стройках, восстанавливая родной город.
Между двух городов
Нам рассказали, как в Северодонецке встречали Новый год. «Только пробило двенадцать, так и начались прилёты. Целый час без перерыва».
В начале февраля калужские волонтёры возложили цветы в честь освобождения Северодонецка от немецко-фашистских захватчиков в 1943 году, во время Великой Отечественной войны. Кстати, обелиск, по словам работницы горадминистрации, чудом уцелел после бандеровцев. Его долгие годы не приводили в порядок.
Прошло более 80 лет… В городе снова объявили воздушную атаку. К нам в комнату забежал военный и приказал гасить свет. Длилась атака примерно час. В окнах видели вспышки уничтожаемых БПЛА и ракет ВСУ.
«Всё, отбой. Если ноги оторвёт, стучитесь. Если руки – не беспокоить», – с шуткой скомандовал он.
Волонтёры трудились не только в Северодонецке, но и в Лисичанске. Города разделяет небольшая река, через которую налажена понтонная переправа. По пути приходилось проезжать несколько КПП. Если в Северодонецке уже строят новые дома, то в Лисичанске пока лишь отремонтировали старые. Сохранились и следы боёв. За счастье встретить хоть один уцелевший дом. Обстрелянные многоэтажки с выбитыми стеклами и покореженными балконами, разрубленные пополам или же попросту сровненные с землёй. Такова картина.
На некоторых заборах уцелели надписи, словно только вчера выведенные: «Занято Z», «Объект находится под защитой ВС РФ», «Осторожно, мины».
Сам город ещё на несколько километров ближе к фронту, вооруженные военные на каждом шагу. Звуки снарядов доносятся регулярно.
Святой Фёдор охраняет
В Лисичанске мы помогали прокладывать дорожку к могиле местного святого Фёдора. Как нам рассказал городской депутат, жители верят, что именно благодаря его заступничеству северная часть города меньше всего пострадала от вражеских бомбёжек, но жители Лисичанска называют её опасной. Туда не ездит ни такси, ни общественный транспорт. Медики скорой помощи не всегда отваживаются появляться на вызовы. Всё дело в дронах, заполонивших небо. Порой оттуда невозможно забрать тела погибших.
Хватает смелости лишь у сотрудников горгаза. В тот день, когда мы укладывали щебнем тропу, они вывезли тела шестерых погибших, чтобы их могли похоронить на отвоёванной российской земле.
После работы на кладбище нас привезли в храм, в который в годы своей земной жизни Федор принёс икону, которую позже с трудом поднимали четверо мужчин. На входе висит не совсем обычное изображение Божьей Матери. «Единственное изображение Богородицы в вышиванке. Когда тут бандеровцы были, они хотели её снять, но прочитали надпись и передумали. Может, в суеверном страхе. А написано там: «Божья Матерь – защитница земли Русской», – рассказал один из городских депутатов.
«Лесная дача» – название храмового комплекса в Северодонецке, где мы работали. Помимо главного храма на его территории есть небольшая церквушка, трапезная, дом рабочих и площадка, которая использовалась для древозаготовительных работ.
Сам храм в боях практически не пострадал. Взрывной волной ему снесло лишь кровлю. Восстановление идёт на пожертвования прихожан.
Жителей в комплекс приходит пока немного. Больше людей из Лисичанска и Северодонецка едут на работающий храмовый родник.
Раньше в комплекс водили детей, как в зоопарк. «У нас раньше были коза и баран. Приводили, показывали. Детки общались с животными», – рассказал один из работников.
Сейчас здесь ютятся 20 собак, три кошки, гуси, утки и два коня. Последних привели сюда за несколько километров, когда те остались без хозяина. Лошади не сразу привыкли к новому месту, пытались сбегать. Но в конечном счёте всегда возвращались обратно.
Работали волонтёры в основном в древозаготовке. Приятно было помахать колуном впервые в жизни. В качестве благодарности местная работница провела нам экскурсию по музею в храме.
Побывали мы в склепе, в котором покоится святой Фёдор. Во время боёв его последнее место погребения пригодилось местным жителям для укрытия.
Сейчас готовятся к восстановлению храмового комплекса и переходу в Русскую православную церковь Московского Патриархата. «Двадцать лет строим с молитвами. Справимся, лишь бы был мир на нашей земле», – сказали нам.
