Около двадцати лет Игорь Постнов радует зрителей на сцене Калужского драмтеатра. А кроме этого учит школьников актёрскому мастерству. Сейчас, когда наступила пора вступительных экзаменов, kaluga.aif.ru решил выяснить у него, кто они — будущие Щепкины и Ермоловы?
Главное — подобрать ключик
Владимир Андреев, kaluga.aif.ru: Игорь, каждый актёр — немного эгоист. С ролью педагога это не очень соотносится. Почему вы решили учить детей?
Игорь Постнов: Я очень долго занимался клоунадой, анимацией, дедморозил, и в какой-то момент мне показалось, что я хорошо нахожу общий язык с детьми, умею повести их за собой. И я набрал группу, чтобы учить их актёрскому мастерству. По выходным дням по два часа мы занимаемся с ребятами в драмтеатре. Возраст от 14 до 23 лет. Почему не младше? Мне хотелось, чтобы у них был хоть какой-то жизненный опыт, сложилось определённое мировоззрение, на которое можно опираться. Потом они вырастают, уезжают, поступают в вузы.
— А изначально с чем они идут, чего хотят?
— Как всегда, каждый преследует какую-то свою цель. Стать знаменитым — это самая частая история. Кто-то идёт для того, чтобы что-то сказать миру. Интересные встречаются ребята, бывает, что я и сам от них что-то беру себе в копилку.
— Сейчас прагматичное время. У ребят там внутри душа осталась?
— Душу-то никто не отменял, и в особенности у тех, кто приходит в театр, она, безусловно, есть. Может быть спрятана глубоко, скрыта за дверью. Вот к этой самой двери и нужно уметь подобрать правильный ключ. С девочками проще. С мальчиками сложнее — у них есть такая фанаберия (кичливость, спесь — Ред.). Они прикрываются наносными вещами, маской, я бы сказал. Но у каждого внутри есть масса точек, болевых в том числе, которые реагируют на определённые внешние воздействия.
Я сам постоянно замечаю, что каждая актёрская работа открывает в душе новую тему, освобождает от маленького зажима, стереотипа во мнении и т.д. Актёрство — это профессия, которая ещё и лечит.
Служить или зарабатывать?
— Сегодня театральные вузы выпускают огромное количество артистов с дипломами, а труппы стареют. Почему возникает такой парадокс?
— Ну, во-первых, далеко не все выпускники театральных учебных заведений идут в театры. Уходят в политику, в шоу-бизнес, а кто-то вообще разочаровывается в полученной профессии. Во-вторых, история с баснословными гонорарами за репетиции и спектакли она только для очень узкого круга театров и актёров. В подавляющем большинстве заработные платы артистов очень небольшие, особенно молодых, только пришедших в театр работать со студенческой скамьи. Когда им объявляют суммы зарплат, у них часто появляются сомнения — а оно мне надо? А как я буду жить, семью (если она уже есть) кормить?
— Единственная радость — новогодние халтуры. Борода и посох спасают до сих пор?
— Это да. Но ещё ведь время поменялось. Раньше в Советском Союзе все были уравнены в зарплатах, поэтому мало кто кому завидовал. А сейчас на первый план вышло определение статуса. От него порой зависит, получит актёр тысячу рублей за спектакль или сто тысяч. Это развращает, причём не только тех самых статусных, привилегированных, но и тех, кто рядом с ними работает на сцене.
— А что важнее: желание выйти на сцену или материальное вознаграждение за этот выход?
— Мне сложно говорить за всех. Но лично я считаю так, возможно это и прозвучит пафосно: театру нужно служить. «Или священнодействуй, или убирайся вон» — эта фраза Михаила Щепкина никуда не делась, она и сегодня важна, необходима. Театр — это кафедра, с которой можно сказать много правды, добра.
— Если повезёт с театром, с режиссёром…
— Мне повезло, уже почти двадцать лет служу в нашем калужском драмтеатре. Когда я приехал, здесь была волшебная атмосфера с Александром Плетнёвым! Все были молоды, глаза горели. Эмоции просто зашкаливали. С безвременным уходом из жизни Александра Борисовича многое распалось. Это жизнь, что поделаешь...
— Я никак к этому не отношусь, но прекрасно понимаю, что антиреклама — тоже реклама и скандал всегда привлекает. Та же Бузова во МХАТе. Люди идут, театр зарабатывает деньги. Раньше театр нёс некие просветительные, воспитательные функции, сейчас положение изменилось. Мы стали развлекать. Увы. Ответственности стало ещё меньше.
Раньше театр нёс некие просветительные, воспитательные функции. Сейчас положение изменилось. Мы стали развлекать.
«Стараюсь беречь режиссёров»
— Вы яркий характерный актёр, многие помнят ваших Шипова, Санчо Панса. Вдумчивость — это ваш принцип работы?
— Мне больше нравится глубокие, психологические вещи, роли, где персонаж стоит перед серьёзным моральным выбором, где рушатся или, наоборот, рождаются идеалы. Это интересно. А если интересно мне — я уверен, будет интересно и зрителю. Я не говорю о чернухе, нет. Это о внутреннем мире человека.
— Для реализации этого есть малая сцена. Да сейчас, по-моему, можно хоть в фойе поставить спектакль, но это не за деньги…
— Согласен, на этом денег не заработаешь, это для самореализации. У нас такое очень широко практикуется. Причём, далеко не всегда эта реализация таковой и остаётся. Есть несколько спектаклей, которые после таких показов взяли в репертуар театра. Например, Кирилл Бессонов поставил спектакль «Любовник», он идёт на сцене. «Москва-Петушки». Да, действительно много названий остаётся в афише. И тут ведь вот какая штука, мнение со стороны гораздо точнее. Как бы мы внутри не расставляли акценты, не копали глубоко, если зритель не поймёт, если ему станет скучно — спектакль не состоится.
— И, тем не менее, вы, скажем так, очень въедливый актёр, режиссёрам с вами порой несладко приходится?
— Как бы ты ни был для себя объективен, ты себя со стороны не видишь. Но в любом случае решение играть или не играть в неофициальных постановках театра я принимаю, только если меня зацепит пьеса, режиссёрское решение. Я вгрызающийся в материал человек, может, излишне категоричен. Хотя сейчас стал чуть мудрее что ли…Стараюсь беречь всех, коллег, режиссёров.
