Как фанера над Мосальском. О новом спектакле калужского театра

Новый главный режиссер театра Роберт Манукян, тяготеющий к русской классической комедии, поставил спектакль «Двенадцать стульев» по бессмертному роману Ильфа и Петрова. Корреспондент «АиФ-Калуга» побывал на премьере.

   

   

Вялый гротеск

Инсценировку написал сам режиссер-постановщик спектакля. Сразу отмечу, сам текст крепко сбит, компактен, боек и явно выдает руку мастера. Это такое добротное школьное изложение книги аккуратным хорошистом-девятиклассником. В конце учитель уверенно мог бы поставить красными чернилам цифру пять.

А вот если бы этот же самый учитель посмотрел спектакль, то явно бы засомневался в правильности своей оценки. Комедия-гротеск, так обозначил жанр постановки сам режиссер. Действительно, на сцене все причудливо переплетается, перемешивается в некую рыхлую, порой вязкую, массу из гениальных афоризмов и реплик авторов «12 стульев», придумок режиссера и вставных вокально-танцевальных номеров.

Труба дымит, контора пишет

Сравнение России с большим белым пароходом, уверенно рассекающим бушующие волны океана миропорядка на планете и времени – аллегория в общем-то далеко не новая. Художник-постановщик из Нижнего Новгорода Борис Шлямин поместил все действие спектакля именно на такой пароход. Белый, с большими трубами. По этому громадному судну как муравьи снуют не очень хорошие, совсем нехорошие и просто никчемные людишки-персонажи. Если у Ильфа и Петрова каждый герой имеет за спиной историю, живой понятный характер, то в спектакле Роберта Манукяна на сцене бегают, прыгают и разговаривают фанерные, почти безликие штендеры на палочке. Получился этакий спектакль без героев. А отсюда и холодность восприятия.

Понятно, что рассказать историю, которую почти дословно знает практически каждый, причем именно дословно – до каждой фразы – архисложно. Нужен какой-то свой взгляд, иной угол просмотра. Увы, этого нет. Гротеск-гротеском, но введение в текст наименования местных населенных пунктов (Остап несколько раз почему-то вспоминает Мосальск) – прием из серии той самой осетрины, что подавалась второй свежести в известном буфете. Хотя идея понятна, тот же Мосальск вполне мог быть и Старгородом. Перчику, вероятно, должна была добавить и фраза «денег нет, но вы держитесь». Публика хихикнула. И только.

И уж прямо-таки глобальной развесистой клюквой смотрится финал с выходом на капитанский мостик в зеленом френче самого Иосифа нашего Виссарионовича. Его сыграл сам Роберт Манукян. Роль Сталина ограничилась одной фразой про то, что Запад нас не задушит, мы всех победим. Занавес. Ясно, галочка поставлена, понятно теперь, с кем вы, наши деятели культуры. Спасибо.

Не смотрите на ночь сырых спектаклей

Есть в спектакле целые сцены будто бы «забытые» режиссером. Например, собрание тайного общества на квартире вдовы Грицацуевой. Что там происходит вообще не понятно. Сидят люди, потом отдают деньги, потом пьют. И что? А сцена в аукционном доме? Когда Остап свою фразу «200 рублей» произносит впроброс. Таких пропущенных «брильянтов», щедро рассыпанных по всему произведению Ильфа и Петрова, в спектакле масса. 

   

   

И уж совсем сырой выглядит сцена торга стульев отцом Федором (Михаил Кузнецов) с инженером Брунсом (Ярослав Орляченко). Она, конечно же, необходима, чтобы завершить сюжетную линию с отцом Федором, но почему же так небрежно всё сделано? Формально. Скучно. Бутафорский «гусик», топор, ползающий по полу отец Федор, бедная пальма под ударами его головы и намеком крушение гарнитура генеральши Поповой. Мы знаем сюжет, нам важнее, как это показано. А показано «никак». Перелистнули страницу.

Спектакль не окончен. Актёр делает театр села из ветхого здания под Калугой Подробнее

Складывается впечатление, что режиссер часто просто садился в устланную мягким ковром повозку, запрягал Ильфа с Петровым и, улыбаясь, дремал в надежде, что авторы вывезут. И они вывозили. Озорно перемигнувшись, довозили режиссера до невзрачного глухого тупика в целом ряде сцен. Кстати сказать, авторы присутствуют в спектакле. Ильф и Петров (Дмитрий Денисов и Кирилл Бессонов) играют в шахматы (и это, пожалуй, единственная яркая режиссерская находка спектакля) и комментируют действие. Очень аккуратно, красиво и точно. Они совсем не выглядят вставными рассказчиками.   

«Брильянты» калужских стульев

Среди актерских работ, наверное, стоит отметить Ирину Жёлтикову в роли Эллочки-людоедки. Этот образ, созданный актрисой, пожалуй, самый яркий в спектакле. Точно выдержанный в стиле Ильфа и Петрова. С понятными, вызывающими улыбку узнаваемости, акцентами. Эллочка-людоедка Жёлтиковой живая, ее персонаж существует удивительно просто и зажигательно. Вот ведь какой нонсенс: едва ли не самый шаблонный герой произведения, в спектакле - самый витальный.

И, конечно, раз речь идет о «12 стульях», пройти мимо Остапа просто невозможно. С первых фраз до финальных реплик Остап Кумицкого действует как бы немного отстраненно, периодически «прокалываясь» в переходе на бытовое ведение роли. Он и участвует, и одновременно находится над всем этим муравьиным броуновским движением на белом корабле. Вероятно, намеренное нивелирование яркости персонажа здесь полностью оправданно. За Остапом любопытно наблюдать, он в спектакле некий закулисный двигатель, мотор, вызывающий мощные передвижения корабля и густые клубы дыма из трубы.

Именно поэтому в финале режиссер не убивает его. Остап вечен. Финал получился открытым.

К сожалению, два «брильянта» - это не колье. В целом же новая постановка Роберта Манукяна довольно скучна и затянута. Первый акт особенно. Так и ловишь себя на мысли «а ведь ему ещё к Грицацуевой идти, потом в редакцию газеты «Станок», потом Васюки, Пятигорск, Ялта, снова Москва…». Слишком тяжело и медленно движется белый пароход режиссера.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.